Я заранее извиняюсь, если это выражение сейчас кого-то удивит или оскорбит, но из песни слова не выкинешь. В очередной раз прочитала на соседнем канале историю про то, как женщина «зажала вареник» (это не кулинарный канал, а история – не о жадной производительнице мучной продукции, а о несговорчивой подружке). И вот что мне подумалось.
Никогда, ни при каких обстоятельствах, я бы не связала не то, что судьбу, ночь бы не связала с мужчиной, который пользуется такими кулинарными эвфемизмами. И не потому, что мне жалко хлебобулочного изделия. А потому, что он зубодробительно скучен. Вот сейчас произношу про себя скучным, обиженным, тягучим тоном простуженного слоненка, как будто в забитый хобот говорю: ну дай вареника, вареника тебе что ли жалко… И у меня прямо глаз дергается.
Подергала я глазом, и вспомнила свою приятельницу Татьяну. Ну имя изменено, конечно, а вот ситуация… Короче познакомилась эта Татьяна с мужчиной. Вроде и красив, и подтянут, и молод в достаточной мере. Не глуп, не беден, не женат и живет через три дома. Казалось бы, идеальное совпадение. Пошли они с этим парнем в кино. И тот тут же давай шептать ей на ушко что-то вроде: «Я тебя люблю, ты самая красивая… Ну давай…».
А Таня чутким ухом свежеразведенной женщины чувствует фальшь. Ну какое люблю, если вчера ты только узнал, как меня зовут, столкнувшись со мной на тротуаре? Взял телефон и пропал до сегодняшнего дня. А сегодня мы только выбрали фильм и сидим в кино. Не было еще никакого «люблю»! Не было даже «нравишься». Было только «слегка интересен». «Может быть, рассмотрю для встреч». Вот, что было у Татьяны. «Люблю» было фальшивое, неуместное, скучно-гнусавое, вымогательское. Мы вспомнили, что когда были маленькие, был такой ролик, который прислали в «Сам себе режиссер». Там маленький слоненок безуспешно ходил за зоопарковской теткой-поварихой, пытаясь заставить ее поделиться вкусностями. «Тетя Маша, дайте молока!». Комический эффект достигался за счет вот этого гнусавого нудения: ну дааайте, ну что вам стоит, ну дааайте… И вот этот Виктор, или Сергей – сейчас уже все равно, кто, он был точно как тот слоненок. «Ну дааайте! Я ведь люблююю!».
И вот Таня прощается с новым знакомым, сказывается занятой, идет домой, и пьет чай с облепихой, и смотрит фильм одна, скачав «экранку». И этой ей интереснее, чем вот этот Павел, или кто он, Егорка, со своей нуждой. «Подайте на хлебушек… Же не манж па сис жур… Люблююю»… Фу прямо. И на прощанье он так гнусненько подмигивает: мол, если что звони, пиши, решим твою проблему. Она считает, что не увидит его больше никогда, но…
Но однажды она стоит в торговом центре, и прямо чувствует бабочек в животе. Не из-за мужчины, просто так. Давно была одна, и вот… И в этот момент она окидывает взглядом толпу и видит его. Ей достаточно окликнуть его по имени, кто он там, Виталик…И все будет, будет сейчас же. Но она не делает этого. Как человек, изнемогающий от голода, но сохранивший достоинство, не будет есть из помойки. Так вот, для меня голова, в которой зарождаются такие тухлые эвфемизмы – это, извините, помойка, заполненная прокисшим, подбродившим тестом. А над ним, словно мухи, роятся мысли: «женщины негодные, непригодные, неправильные». Это же жуть…
А вот, кстати, недавно меня спросили, мол, что в твоей работе самое страшное. Я задумалась. Первое, что пришло в голову – это горе. Сказала – и сама себя оборвала. Нет, не так страшно горе. Горе холодное, безжизненное и обездвиженное, это далекая северная страна. Но из этой страны можно вернуться. Я точно знаю. Может быть, случаи абьюза, о которых я слышала, и есть самые страшные? Иногда люди рассказывают о своем детстве страшные вещи. И ты невольно представляешь, как страдал этот человек, находясь в безраздельной власти взрослого садиста. Но иногда поражаешься, как высоки и прекрасны бывают жертвы в собственном родительстве. Как решительно прерывают они цепочку насилия, и выходят на светлую поляну радости.
Но есть вещь, которая не поддается ни логике, ни интуиции. Это чудаки. Лучше бы сказать на букву «м», конечно, но нельзя. А хотелось бы. Чудаки подстерегают нас по жизни на каждом углу. Они могут сорвать любой рабочий процесс, довести до любой катастрофы, в том числе и планетарной. Положить любой сервер, угробить любого больного, при этом не являясь ни хирургами, ни хакерами. Это они делают за счет гипертрофированной, какой-то просто фантастической нечувствительности к миру, к другим людям и особенно к близким. Но к счастью с техногенными катастрофами мы сталкиваемся не так часто, потому что чудаков в этой цепочке иногда отлавливают бдительные и внимательные коллеги. А вот катастроф в отношениях из-за чудаков полно. Каждая вторая катастрофа – из-за них.
Я читала сотни исповедей, в том числе и мужских. И от некоторых мороз по коже. Вот живет человек с женщиной, «пользуется демоверсией». Ну или попросту – пользуется. И хочет с ней расстаться, но напоследок уговаривает ее на незащищенный контакт. Ему «интересно», «ощущения». И делает это под предлогом «хочу от тебя ребенка». При этом на самом деле он ребенка не хочет вообще. Думает, что пронесет. Но не проносит. И вот страдают все. Он сам. Его женщина, вина которой в том, что она ослепла от влюбленности. Ребенок, его вины вообще нет, он ни в чем не виноват вообще. И кто этот человек? Он ведь не жестокий даже. Не умственно отсталый в классическом смысле. Он непролазный чудак, вот и все. Это какая-то особая вариация слепоты, глухоты, эгоизма и нечувствительности к нуждам других одновременно.
Все истории из серии «все было нормально, чего это она» из этой серии. Там, где нет обмана, женщина кричит, вопит, а он не слышит, имеется какая-то эмоциональная глухота, с которой человек даже не хочет бороться.
Так что почему женщины уходят «до» отношений, обломав половые надежды — это очень просто. Женщины отказывают потому, что им скучно. Потому что мужчина до зевоты, до снотворного эффекта скучный. Начальная стадия любого контакта, в том числе и полового – это всегда интерес. Нет интереса – нет контакта.
Скучны «больные слонята» с их тягучим «ну дайте, ну тетя Маша», дудящие в нос, будто секс можно наныть. Скучны до зубовного скрежета воинственные инцелы, повторяющие, словно заклинание «орудие производства», «потребности мужчины», «вагинокапитализм», взвывающие к совести. Глухи и совесть, и женское «орудие производства» к жалобщикам и нытикам. Не желает ничего производить для них. Скучны пожилые дядьки, вновь и вновь начинающие бесконечный нудеж про бытовых содержанок, которым только деньги нужны. Если женщинам от вас нужны только деньги, вы нудный, вот и все. Если бы женщинам не были нужны деньги, секса бы у вас не было никогда. Да что там говорить, у вас бы даже разговоров не было. Скучны патриархи, требующие от жен «предоставить в пользование». Скучны пикаперы со своими уловками. Ску-ко-ти-ща! Вот и все.
А уходят «после» отношений женщины по разным причинам. Иногда любовь прошла, иногда жить вместе невозможно, иногда быт заел. Но если бы была анкета, в которой упомянута была бы такая причина, как «эмоциональное чудачество», «бытовое чудачество» и «родительское чудачество», то это, как мне кажется, была бы самая популярная причина разводов…
