Правильно говорят психологи, отберите у детей телевизор и интернет и они сами потянутся к книгам. В моем детстве интерактивных развлечений не было, а вот книги были повсюду, разбросаны по всему дому. Среди них — сборник стихов Ольги Берггольц, я его начала читать лет с 12. Ее личность мне врезалась в память благодаря строчкам:
Я тайно и горько ревную, угрюмую думу тая:
тебе бы, наверно, иную — светлей и отрадней, чем я…За мною такие утраты и столько любимых могил!
Пред ними я так виновата, что если б ты знал — не простил.
Я еще не знала, что Берггольц пережила и репрессии, и аресты, и допросы, и пытки, и потерю ребенка, потеряла обоих мужей, ее то включали в Союз Писателей и восхищались ее поэзией, а затем исключали, как последнего предателя Родины.
А потом наступил 1941 год, Ольга работала военным корреспондентом в осажденном Ленинграде, ее голос звучал по радио, именно она является автором легендарной фразы:
«Никто не забыт, ничто не забыто».
В общем, не жизнь, а ад. Откуда только силы писать проникновенные строчки, откуда желание говорить людям, что все будет хорошо, стоит только перетерпеть? Откуда вообще желание жить, когда голод и мор вокруг?
Там, в детстве, Ольга Берггольц казалась мне загадочной незнакомкой, фам-фаталь, я воображала ее страшное, черное прошлое, но я и подумать не могла, насколько страшным оно могло быть в реальности. И как можно было после пережитого остаться с чистой душой и не тронуться рассудком…
И еще мне казалось, что поэты любят напустить на себя таинственности. Но с возрастом поняла, Берггольц не то, что не напускала, она еще о многом умалчивала.
Берггольц гениальна. Она пишет про закат солнца, про паутинку в лесу, а ты видишь за этими словами совсем другой контекст. Ты чувствуешь ее боль, ее обиды, ее усталость. И в то же время, она великолепно транслирует свое отношение к жизни, к каждому ее звуку, к каждому запаху.
Благодарность за каждый миг, который удается пережить и прочувствовать. И не важно, что было вчера. Важно, с каким настроением ты вступаешь в завтрашний день.
Важны те, кто тебя окружает. И чем старше человек, тем ответственней он относится к таким понятиям любовь, доверие, дружба. Ибо на лицемерие и имитацию чувств не остается времени. Зачем тратить себя на подделку, если сердце требует искренности и предельной честности.
В 20 лет не можешь знать того, что узнаешь в 30. И даже в 40 лет ты наивный и глупый, по сравнению с 80-летним собой. Правда, существует категория людей, которым жизненные уроки не идут впрок, но, я думаю, это не про вас.
Берггольц пишет о том, как изменилось ее восприятие действительности. Резкость другая, фокусировка другая. Это она и не она в тот же момент. То, что держало в тисках год назад, перестало представлять собой ценность. А то, к чему человек относился пренебрежительно, становится невероятно важным. Здоровье, например, или репутация.
«Я только теперь понимаю, как нужно любить и прощать…» — пишет поэтесса.
Эти строчки дошли до нас сквозь поколения и годы, и не как откровение некоей Ольги Федоровны, а как вопрос, касающийся каждого:
А ты знаешь, как нужно любить? Как нужно прощать и прощаться? Чем ты дорожишь? Что является для тебя ценным и неприкосновенным?
Люди, живущие одним днем, такие вопросы себе не задают. Они считают, что события и знакомства это то, что «бог послал». А он щедр. На самом деле люди, которые нас окружают, это либо те, кого мы заслуживаем, либо те, кого мы впустили в свой мир.
Моя знакомая слыла легкомысленной тусовщицей. Она быстро обрастала друзьями в любой компании, а к 30 годам сменила троих мужей. И тут вдруг вижу ее, идет со своей бабушкой под руку. Сама смиренность.
Подумала, что она в религию ударилась. Оказалось, просто выросла, изменилась. Наелась до отвала посторонними голосами и случайными лицами. Много помогает своей бабушке, потому, что, цитата:
«Никто и никогда не любил меня так сильно, как она. Ни родители, ни мужья».
Человек решил ответить любовью на любовь, расставил в своей голове приоритеты.
«А я лишь теперь понимаю»
Есть время природы особого света,
неяркого солнца, нежнейшего зноя.
Оно называется бабье лето
и в прелести спорит с самою весною.
Уже на лицо осторожно садится
летучая, легкая паутина…
Как звонко поют запоздалые птицы!
Как пышно и грозно пылают куртины!
Давно отгремели могучие ливни,
всё отдано тихой и темною нивой…
Всё чаще от взгляда бываю счастливой,
всё реже и горше бываю ревнивой.
О мудрость щедрейшего бабьего лета,
с отрадой тебя принимаю… И всё же,
любовь моя, где ты, аукнемся, где ты?
А рощи безмолвны, а звезды всё строже…
Вот видишь — проходит пора звездопада,
и, кажется, время навек разлучаться…
…А я лишь теперь понимаю, как надо
любить, и жалеть, и прощать, и прощаться.
