Напомню о важном. Наша душа — не постоялый двор. Открывать ее всем не надо.
Наша душа — это наш дом. И не надо пускать в свой дом всех подряд, даже из самых добрых побуждений. Не надо, чтобы другие узнавали все подробности нашей жизни и наших переживаний. Все же наша душа — не общественная баня, где каждый может помыться и белье постирать. И рассмотреть нашу наготу и наше белье.
У одной женщины отключили воду; трубы меняли в доме. А у нее двое маленьких детей было — трудное положение! Муж решил пожить у друга. Или у своей мамы, с которой у этой женщины был конфликт. Не знаю точно, где этот муж жил, в общем, он сбежал. Ему же на работу надо, а воды нет. И бывшая одноклассница Наташа эту женщину пригласила к себе пожить, вошла в положение, она добрая была. И месяц терпела в своей однокомнатной квартире двух детишек и подругу, готовила, продукты покупала, за детьми смотрела, стирала… В молодости все как-то легче переносишь и помогаешь охотнее.
А потом трубы починили, и эта женщина с детьми вернулась домой. И муж к ней откуда-то вернулся, раз воду дали. Эта женщина взяла и всем рассказала всю подноготную подруги. Вообще все рассказала: и неряха Наташа, и вещи разбрасывает, и белье нечистое, и готовит плохо, и ест много, и вообще — дура. Все привычки и слабости подметила и рассказала, да ещё от себя добавила небылиц. Это некрасивая история, и Наташа горько плакала потом.
Или вот поэт Клюев приехал из деревни и остановился у Есенина. Есенин и сам жил в комнатке у Гали Бениславской, очень тесно и бедно. Но как не пустить собрата-поэта, который хочет пожить в Москве? Вот и приютили Клюева радушно; кормили, поили, новые сапоги подарили. А Клюев сапоги взял с удовольствием, ел, пил, нахваливал, ещё много подарков увёз, а потом такое понаписал про хозяев, что читать стыдно и тошно. Позавидовал; наблюдал, примечал, навыдумывал грязных подробностей, да и издал воспоминания. Отблагодарил.
И вот так пустишь человека в дом или в душу, а он потом все расскажет и наврет с три короба. Просто потому, что что-то видел, слышал, знает. И про свою личную горькую жизнь ему нечего рассказывать, а про других — с превеликим удовольствием. С критикой и насмешкой.
И бывает жаль человека, конечно. И хочется помочь. Но не всегда надо пускать в свой дом и в свою ванну, вот что я думаю. Лучше воды натаскать ему на пятый этаж, а к себе не пускать. Хотя это жестоко, наверное, но у каждого есть свой дом и своя душа. И надо быть внимательнее к тем, кого зовешь к себе пожить, к тем, кто с завистью рассматривает наши вещи, подслушивает разговоры, трогает белье в шкафу, моется в нашей ванной. Все же надо быть внимательнее. Аккуратнее. И не всех пускать в свой дом, в свою душу и в свою жизнь.
